ЖИВИ И УЛЫБАЙСЯ, ДРУГ!

Клоп взглянул на рябиновый браслет на руке:

– Уже два, три, четыре часа и много минут.

Таракан удивился:

– Какое странное время. Ты определяешь его по ягодам?

Принц кивнул:

– Эти часики Суслику подарил Хомяк, но они сломаны.

– Они не сломаны, – не согласился Суслик. – Тебе просто надо выучить математику. Все эти рябинки двигаются по браслету сами собой. Но время показывают только те, что видны поверх руки. Всего на нитке шестнадцать больших ягод и сто сорок четыре маленьких. Хомяк говорит, в древности в сутках было не двадцать четыре часа, а шестнадцать. И час делился не на шестьдесят минут, а на сто сорок четыре! Считать, конечно, не очень удобно, но я привык. Сейчас на руке видны десять больших ягод, это значит три часа дня. С минутами посложнее, определяем на глазок. Получается три часа и тридцать – сорок минут. – Суслик улыбнулся. – А может, и пятьдесят.

– Удобные часики, главное, время точно показывают! – засмеялся Таракан. – Слушай, а на руке у тебя тоже что­-то волшебное?

– Нет! Эту фенечку я сделал сам. Она поднимает мне настроение, когда грустно. Смотрю на неё и вспоминаю одно весёлое приключение, и свой девиз заодно вспоминаю.

– Какой?

– Живи и улыбайся!

– Хороший девиз! – одобрил Таракан. – Мне бы такой тоже подошёл.

– В чём же дело? Живи и улыбайся! – Суслик снял браслет и, протянув Таракану, пояснил: – Он сделан из трёх особенных волосков. «Живи» – жёлтый волосок, «и» – изумрудный, а «улыбайся» – ультрамариновый, тёмно-синий, как в глубине торфяных трясин. Я вырвал их, не поверишь, из ушей Болотника, злого старикашки с болот. Та ещё история! У Болотника шерсть противная, склизкая, белёсая, как туман. Цветных волосков мало. Да и не хотел он их добровольно отдавать. Ругался, в жабу обещал превратить.

– Жалко, что не превратил! – влез в разговор Клоп. – Был бы тебе, Суслик, урок – нельзя у пожилых людей волосы из ушей драть, – принц снова внимательно осмотрел себя. – А я сегодня полюбил жемчужный цвет. Он соответствует моему благородному происхождению. Не понимаю, как я раньше жил просто зелёным. Хомяк, а ты какие краски предпочитаешь?

– Мне нравятся синяя и голубая.

– А почему синяя и голубая?

– Цвет небесный, синий цвет, полюбил я с малых лет, – в рифму сказал Хомяк.

– И что?

– Это цвет моей мечты. Это краска высоты. В этот голубой раствор погружён земной простор.

– Я тебя понял – потому что небо голубое, – кивнул Клоп. – Любишь ты всё усложнять. Мог бы и проще объяснить.

– И глаза у Хомяка: синий и голубой, – заметил Таракан. – Классный у нас с тобой девиз, Суслик. Один на двоих.

– На троих! – крикнул Клоп.

– Живи и улыбайся, друг! Не печалься, ненастья пройдут, – пропел Суслик. – Не сдавайся и верь в свою мечту! Не печалься, давай улыбайся, друг!

Все, как по команде, дружно заулыбались, а Клоп вдруг сказал:

– Не понимаю, у меня всё время чешется в носу, сил нет!

– Сейчас посмотрим, – Хомяк вынул из кармана странный инструмент и вставил Клопу в левую ноздрю. – Не бойся, больно не будет. Ртом дыши! Это риноскоп – прибор для осмотра носа. Ого, да у тебя там мошка застряла!

Взяв в руки пинцет, старый гном осторожно вытащил из носа Клопа… буковку «М»! Бедняжка тряслась так, что едва стояла на ногах.

– Что это?! – в ужасе заорал принц. – Доктор, я буду жить?!

– О, ещё она одна убежала от Веньки! – обрадовался Таракан.

– Что значит «ещё» одна? – с подозрением спросил Клоп.

Хомяк посадил перепуганную букву в стеклянную баночку, и та завертелась внутри как обыкновенная муха. Клоп потряс банку, и, глядя, как кувыркается бедная «М», с умилением сказал:

– Ишь ты, какая умненькая! Самое надёжное место для спасения выбрала! Ладно, идти пора! А то все пироги без нас съедят!